Прорыв. Часть вторая «Артель. История.»

Российская Империя, ХIХ век — начало ХХ века: «Заводские артели насчитывали от нескольких десятков до двух сотен и более членов. Обычно они зависели от выполнения государственных заказов, причем им удавалось выполнять их по более низким ценам, чем частновладельческим и казенным предприятиям.»

СССР, 1970-ые-1980-ые годы: «А главное, производительность труда в артелях (золотодобытчиков — Д.Г.) была в среднем в два раза выше, чем на госпредприятиях.»

Введение

Как я уже отмечал ранее https://cont.ws/@4669201609/98… наши известные руководители, тов. Горбачёв М.С. в 1985 году и г-н Путин В.В. в 2018 году, были озабочены одной и той же серьёзной проблемой: относительно низкой производительностью труда в народном/ненародном хозяйстве нашей страны. Что характерно, история недвусмысленно намекает на пути решения этой проблемы, которые были известны и во времена кагэбэшно-застольные, ну почти-почти коммунистические, и гораздо раньше, во времена ужасного, по мнению всего цивилизованного мира, самодержавия и развивающегося монстра капитализма, со смаком хрустящего французскую булку… Эпиграфом к статье я подчёркиваю инвариантность как самой проблемы, так и путей её разрешения относительно даже не вариантов политического строя, а относительно типов социально-экономических формаций.

С практической точки зрения эпиграф можно рассматривать как важно сообщение, хорошую новость, если угодно, для наших глубоких экономов, господ Силуанова А.Г. и Орешкина М.С., которые отвечают за пополнение казны, в том числе через рост экономики страны, и за её рациональное использование на благо общества. Ещё одно сообщение для глубоких экономов, от самого Д.И. Менделеева, приведено в конце статьи. Надеюсь, что они, наши глубокие экономы, возьмут на вооружение проверенные веками снадобья и доля артелей среди подрядчиков, выполняющих заказы нашего государства, быстро устремится к 100%… А иначе они станут, точнее должны стать, объектами внимания со стороны другого господина, глубокого контролёра Кудрина А.Л., который, правда, сам всё не может угомониться с приватизацией. Зачем приватизировать, если частные предприятия проигрывают в производительности труда общественным??? Если только в пользу артелей!

История артелей

Основной текст статьи, как и эпиграф, представляет собой многочисленные выдержки из замечательной книги, «Артель и артельный человек», которую можно скачать здесь: http://rusinst.ru/docs/books/A… скомпилированные в попытке создать относительно краткий, но, надеюсь, ёмкий и красочный образ русской артели.

Фрагмент №1.

Описание характеристик артелей, которое авторы приводят в самом конце книги:

«Если попробовать свести важнейшие ее черты и признаки воедино, мы увидим, по крайней мере, двенадцать положений, которые задают рамочные характеристики артели. При выходе за эти рамки, с нашей точки зрения, следует говорить об изменении самой сущности классической артели или разрушении ее исторически обусловленной целостной модели. При систематическом нарушении того или иного принципа исследователь вправе говорить о вырождении или деградации артели.

1. Добровольность участия в артели ее основных взрослых членов, возможность выхода из артели, осуществляемого по определенным правилам.

2. Основа артели – личный труд участников. При этом участие внешнего пайщика, заказчика, посредника, наемных работников часто имеют весьма важное значение для жизнедеятельности конкретного союза, но все эти факторы не определяют суть артели и не должны вести к размыванию ее базовых принципов.

3. Согласованность действий, совместное распределение функций и участков работы.

4. Самоуправление, которое проявляется в общем собрании участников как высшем органе власти в артели, избрании руководителя и иных органов управления, контроле участников за ходом исполнения решений и реализации принципов артели. Самоуправление, если несколько абстрагироваться от привычной рефлексии на эту тему, означает в первую очередь не какие-то формально-процедурные демократические черты, но в первую очередь глубинный характер участия всех и каждого в общем деле, не только в самом труде, но и в управлении, организации труда, согласовании спорных вопросов. Демократической процедуры в таком самоуправлении могло и не быть, многие решения принимались по молчаливому согласию, при том что голос участника артели не мог быть заглушен.

5. Круговая порука как солидарная ответственность участников перед внешними субъектами правовых и экономических отношений.

6. Наличие в артели гласного или негласного договора (устава), основу которого составляли известные всем обычаи и традиции данной местности и данной хозяйственной отрасли, промысла.

7. Элементы общего быта и стола, специальных артельных ритуалов и обрядов (иногда приобретающих всеобъемлющее значение, как, например, в обычае «помочей», преображающих взаимопомощь трудом в эстетизированный фольклорный ритуал сродни религиозному).

8. Распределение доходов пропорционально личному вкладу участников на основе равенства их прав. В подавляющем большинстве артелей критерии и приоритеты, связанные с оценкой вклада участников, долей их труда и заслуг в общем деле, были детально ясны всем опытным артельщикам и связаны с идущей из прошлого традицией справедливого распределения. Хотя встречались и случаи абсолютно равного распределения доходов среди артельщиков, это практиковалось при условии доверия между артельщиками, на основе общего понимания и согласия по поводу справедливости в каждом конкретном случае такой схемы распределения, то есть согласия по поводу равенства самих артельщиков как трудовых единиц (в их производительной силе, мастерстве, полезности для собратьев), равенства или эквивалентности выполненных каждым долей общей работы.

9. Отсутствие ответственности артели по личным долгам и провинностям конкретного артельщика (их нельзя путать с артельными обязательствами, на которые распространялась круговая порука); при этом нарушение артельщиком законов и нравственных норм внешнего по отношению к артели общества, наносящее или способное нанести ущерб репутации артели, порицалось вплоть до наказания и исключения из артели.

10. Сочетание хозяйственно-экономических целей деятельности с целями духовными, нравственными, связанными с осознанием артели как высшей социальности, братства и взаимопомощи; поощрение артелью этих высших качеств (образ «артельного человека» как приспособленного к взаимодействию и согласованной, предсказуемой, ожидаемой его собратьями деятельности, высоко ценящего артельное братство).

11. Жесткое пресечение индивидуальных действий артельщика, когда тот получает какие-либо частные выгоды или корысти за счет артели без согласования с ней, без ее ведома, без учета общей пользы и интересов собратьев.

12. Отбор людей в артель по сложной системе критериев. В большинстве артелей был строгий подход к компетенциям и навыкам новопринимаемых лиц, строгий подход к их нравственному облику и способности соблюдать писаные и неписаные нормы артели. Как правило, артель в народном сознании воспринимается как образец высокой общности: не каждый может работать в артели, до уровня «артельного человека» необходимо подняться, возрасти, а поднявшись – удержаться на этом уровне. Артельный человек, в особенности руководитель и организатор артели – уважаемый в народе человек. Это своего рода «знак качества» личности.»

Фрагмент №2.

Из разных вариантов происхождения слова артель, обсуждаемых в книге, мне больше всего понравился вариант В.И. Даля: «АРТЕЛЬ ж. на севере артиль, артель и рота, с перестановкою, как рожь и аржаной и др., одно и то же древнее слово, от ротитися, обетовать, клясться, присягать; товарищество за круговой порукой, братство, где все за одного, один за всех; дружина, соглас, община, общество, товарищество, братство, братчина, для общего хозяйства и особенно пищи, также для работы сообща и раздела заработков, за вычетом расходов, прогула и пр. Артель суймом крепка, суйм, суем, сейм – общая сходка; вологодск. самая пища, особ. горячая, привар: Без горячей артили не обед. Ватага, орава, шайка (…)»

Фрагмент №3.

Истории двух производственных артелей, одна из которых функционировала во времена А.С. Пушкина, а вторая, основанная при Александре III, дожила аж до 1956 года. В качестве дополнения приведены три небольших фрагмента из артельной жизни, относящихся к разным эпохам.

Цитата:

Артельное производство на Красносельской бумажной фабрике. 1803-1825.

«Самые ранние известные нам сведения о создании артели на заводском производстве относятся к 1803 году, их мы обнаруживаем в докторской диссертации М. И. Туган-Барановского по теме «Русская фабрика».

Вот что он пишет: «Красносельская бумажная фабрика близ Петербурга была прежде казенной, но затем была передана гр. Сиверсу, от которого переходила к другим владельцам и в начале этого века принадлежала Хлебникову. У рабочих на той фабрике возникали беспрестанные столкновения с фабрикантами еще в прошлом веке. В 1803 году им удалось заключить с Хлебниковым крайне любопытный договор, утвержденный в софийском уездном суде. По этому договору, между фабрикантом и мастеровыми установились следующие отношения. Рабочие получают в свою пользу 1/5 часть цены всей продаваемой бумаги. Сверх того они получают от хозяина даром дрова. Мастеровые обязываются сами за свой счет производить необходимый ремонт фабричных зданий и машин, кроме “знатных в машинах перемен”. Цена продаваемой бумаги должна определяться раз в год представителями хозяина и мастеровых. Хозяин обязуется исправно поставлять тряпье (причем если тряпье не будет доставлено, то мастеровые получают от владельца определенную плату за каждый прогульный день), а рабочие образуются выделывать из доставляемого тряпья не менее определенного количества бумаги, и притом хорошего качества (в противном случае бумага не принимается фабричной конторой). Мастеровые обязаны подчиняться уполномоченному фабриканта, но всем ходом работ на фабрике заведовал мастер, выбранный самими рабочими (на фабрике числились по 5-й ревизии 181 душ мужского пола). Распределение суммы, следуемой рабочим, производилось их собственными выборными. Продолжительность рабочего дня на фабрике устанавливалась всем обществом.

От Хлебникова фабрика перешла к помещице Полторацкой, при которой начинаются непрерывные жалобы содержательницы фабрики на рабочих, и обратно, причем главным поводом к раздорам был названный договор. Полторацкая жаловалась министру внутренних дел, что “мастеровые отпали от всякого повиновения, составили между собой общество, которое ими управляет, отклоняя всякое над собою начальство и никому не отдавая отчета как в прогулах, так и в хорошей отделке бумаги. В сутки они не работают более четырех часов, имеют, кроме табельных, множество праздников и предаются пьянству”. Ввиду этого Полторацкая просила о совершенном уничтожении договора 1803 года или же об утверждении нового Положения для фабрики. С другой стороны, рабочие жаловались на то, что Полторацкая не исполняет договора, не допускает к исправлению своих обязанностей выбранных рабочими мастеров и проч. Министр внутренних дел командировал для осмотра фабрики особого чиновника Прилуцкого, который не замедлил обнаружить многие “неправильности” рабочих. Так, по донесению этого чиновника, им “примечено, что в сей фабрике иные мальчики и до 15 лет не ходят на работу”. Женщины совсем на ней не работали. Рабочий день, по показаниям самих рабочих, не превышал 10 часов в сутки.

В виду этих “неправильностей” сенат в 1813 году утвердил новое Положение Красносельской фабрики, которое сохраняло в силе договор 1803 года с тем изменением, что: 1) мастер и подмастерье должны не выбираться рабочими, а назначаться содержательницей; 2) работа должна продолжаться не менее 12 часов в сутки, и 3) дети должны работать на фабрике с 12-летнего возраста. Прочие пункты изменения были несущественны.

Новое Положение вызвало целый ряд жалоб рабочих. В 1814 и 1816 годах рабочие подали жалобы Александру I, указывая на несправедливые вычеты из их заработной платы и прося о принятии фабрики в казну и выдаче им в ссуду 100 тыс. руб., с тем, чтобы они сами заведовали фабрикой и платили бы в казну по 15 коп. с каждой выработанной стопы бумаги. Иными словами, рабочие мечтали ни более ни менее, как об устройстве собственной кооперативной фабрики – и это в крепостной России! Само собой разумеется, что просьба рабочих об отдаче их фабрики в полное пользование не была уважена; но жалобы на несправедливые вычеты оказали действие. По приказанию императора вопрос поступил на рассмотрение комитета министров, который на заседании 23 января 1817 года признал, что Полторацкая действительно делала значительные вычеты из платы рабочих, и постановил, чтобы содержательница фабрики вернула рабочим всю недоплаченную им сумму. Вместе с тем комитет не согласился с предложением министра внутренних дел – обязать мастеровых подпиской о неподаче жалоб, “считая сие излишним, ибо несправедливо было бы заграждать мастеровым путь к жалобам в случае какого-либо им притеснения”.

Решение комитета министров было утверждено Александром I, который приказал, чтобы министр внутренних дел донес ему лично о выполнении постановления комитета министров – о возврате рабочим Полторацкой суммы 5715 руб. 17 коп.; эти деньги были получены рабочими в мае того же года. Естественно, что решение комитета министров не понравилось Полторацкой, которая вслед за тем подала несколько просьб министру внутренних дел о покупке ее фабрики в казну, отказываясь вести дело при том духе “независимости”, который укоренился среди рабочих. В конце концов столкновения владелицы фабрики и рабочих привели к расстройству фабрики и приостановке производства. В 1825 году Красносельская фабрика была приобретена удельным ведомством; фабричное производство было прекращено, а мастеровые признаны удельными”».

Многое впечатляет в этой истории, для нас же важно то, с каким напором посессионные рабочие (то есть приписанные к заводу, по сути – крепостные!) отстаивали свой порядок самоуправления. В итоге владелице завода пришлось все-таки отступить и в пользу казны отказаться от предприятия, так как дух независимости оказался среди рабочих неискореним! Этот пример показывает всю силу артельного духа в нашем народе, его волю к самоуправлению и самоорганизации.»

Конец цитаты.

Павловская артель. 1890-1956.

Цитата: «Среди попыток насаждения артелей в народной среде наиболее, пожалуй, яркой является история артели, основанной в селе Павлово Нижегородской губернии в 1890 году Александром Генриховичем Штанге. Штанге основал артель после обстоятельного знакомства с положением дел в селе Павлове и после долгих бесед с рабочими. Первоначально ее численность составила 13 человек. Помимо Штанге к делам артели были причастны еще два представителя интеллигенции – инженер-механик Ефремов и агент по сбыту готовой продукции в Петербурге М. В. Григоров. Сама артель представляла собой предприятие, в рамках которого полностью реализовывался производственный процесс, для этих нужд имелась общая мастерская. Первоначально изготавливались ножи, вилки, ножницы, пчеловодческие инструменты, позже – замки и пехотные лопатки.

В 1893 году устав артели был утвержден госорганами. Правление поначалу состояло из трех, потом пяти человек (трое из них – рабочие), проводились общие собрания. Секретарем правления и счетоводом стал В. Н. Зельгейм – в будущем видный деятель потребкооперации. В дополнение к правлению был создан ряд комиссий: для упорядочения приема и выдачи заготовок, расценочная, браковочная, техническая, по закупкам, ревизионная. В 1908 году организуется комиссия по общим вопросам, впоследствии превратившаяся в совет артели. Постепенно росла и численность членов: в 1894 году – 44 артельщика и 15 наемных рабочих, в 1898-м – 84 чел., в 1908 году – 161 чел. Пай составлял значительную сумму – 25 рублей, он вносился как долговая расписка кредиторам из-за отсутствия средств у рабочих. Рабочий должен проработать от 3 до 6 месяцев, прежде чем его могли принять в артель. В 1895 году Воронцов так характеризовал положение с заработной платой: «…Артель не считает пока возможным вознаграждать работу своих членов выше платы, обычной для наемных рабочих на лучших фабриках с. Павлова, а два интеллигентных члена артели вовсе не получают от нее вознаграждения за свои труды». В начале XX века оплата труда была уже несколько выше, чем на заводах, что замедляло накопление капитала. Штамповщики и прессовщики получали 23–24 руб. в месяц, шлифовщики – 26–27 руб., а чернорабочие – 16 руб. Рабочий день был ограничен 12 часами, в то время как на близлежащих фабриках его длительность составляла 14–16 часов . Артель сдавала рабочие места в мастерской, практиковала раздачу заказов местным кустарям с последующей браковкой и продажей изделий.

В начале XX века были внесены изменения в устав: теперь количество наемников не должно было превышать 25% от общего количества артельщиков, а срок пребывания наемников в артели не должен был превышать 6 месяцев. При артели были созданы столовая и библиотека, проводились групповые беседы и гулянья, артельщикам постоянно оказывалась материальная помощь. Поначалу артели приходилось сталкиваться с серьезными трудностями. Это и недостаток в средствах, и низкое качество изготовляемых изделий, и козни конкурентов. В первое десятилетие своего существования артель не получала помощи ни от земства, ни от правительства. А в 1895 году она пережила пожар, уничтоживший помещения для работы. Про самого Штанге циркулировало множество слухов, например о том, что он «антихрист», «немецкий шпион», «убийца царя», считали, что он «продаст артель, заберет деньги и скроется». Но сами артельщики относились к своему старосте с глубоким уважением и называли его «дедушкой». Заказы для артели искал Штанге, с его помощью был налажен сбыт готовой продукции в Москве через торговую фирму «Мюр и Мерилиз».

А в 1898 году артель открыла свой магазин в Москве на улице Петровка в доме №10, в 191 – организовала работу склада для продажи кустарных изделий в Петербурге. В первое десятилетие деятельности артели финансовая зависимость ее от кредиторов была велика. «Артель имеет собственную усадебную землю, – писал Воронцов в 1895 году, – с выстроенной на ней фабрикой и другими зданиями – общей ценностью около 7 тысяч руб. С другой стороны, на ней лежит беспроцентный долг по долгосрочной ссуде в 7 тысяч руб. и процентный в 3 тысячи руб. Кроме того, артели открыт кредит в государственном банке в размере 2 тысячи руб., и она принята в члены Общества взаимного кредита в Нижнем Новгороде, с кредитом пока в размере 500 руб. Вместе с тем увеличился и кредит артели у местных торговцев: в 1894 году у них по заборным книжкам взято материалов, припасов и пр. на сумму 3123 руб. Всех этих сумм, однако, недостаточно для того, чтобы сразу же поставить дела артели на достаточно широкую ногу и значительно увеличить численный ее состав. Валовой доход артели в 1893 году достиг 13 тысяч руб., и он еле покрыл расходы. […] В 1894 году, благодаря расширению оборота, валовой доход артели превысил 20 тысяч руб., и получилась прибыль в 1322 р. Ввиду незначительности собственного капитала из чистой прибыли артель обратила в дивиденд своим членам всего только 150 р., а остальную сумму, за некоторыми выдачами, распределила в разные капиталы. […] Вспомогательный капитал артели состоит из 790 р.; из него члены артели брали ссуды на постройку изб, покупку скотины, уплату оброков и т.д.».

К началу XX века артель смогла расплатиться по первоначальным займам. А в 1901 году Штанге сумел выхлопотать у министра финансов С. Ю. Витте ссуду в 50 тыс. руб. Убытки с 1902 года начали снижаться, а начиная с 1905 года сменились хотя и незначительными, но прибылями. Тем не менее их часть, помимо уплаты процентов по ссудам и займам, шла на погашение безнадежных долгов за покупателями, на покрытие убытков по организованному в Москве магазину, на покрытие убытков прежних лет. В 1906 году были получены новые правительственные ссуды – 3 тыс. руб. от Главного управления землеустройства и земледелия (ГУЗиЗ) сроком на три года (беспроцентная) и 7 тыс. руб. от Министерства финансов, тоже на трехгодичный срок, но из шести процентов годовых. К 1908 году артель в Павлове имела хорошо оборудованную двухэтажную фабрику и ряд деревянных мастерских и служб, крытых железом. Работало два нефтяных двигателя – в 12 и 25 лошадиных сил. В 1910 году по завещанию инженера Дмитриева артель получила 6 тыс. руб., которые он ей в свое время ссудил, а вся сумма с процентами составила 9 600 р. В 1911 году от ГУЗиЗ была получена ссуда в 30 тыс. руб. на 3 года. В результате артель приобрела новый нефтяной двигатель мощностью в 75 л.с., построила механическую кузницу, купила ряд станков и устроила особую мастерскую для лопатного производства. […] В начале 1914 года артель получила новую правительственную ссуду в 50 тыс. руб., которая давала ей возможность дальнейшего строительства и оборудования предприятия, а также расширения производственных направлений. Поступали также заказы от правительственных ведомств, например от ГУЗиЗа. В довоенный период на различных выставках Павловская артель получила 9 золотых и 13 серебряных медалей, и сверх этого две высшие награды на двух всероссийских кустарных выставках.

Во время Первой мировой войны артель изготавливала ножницы для резки колючей проволоки, саперные лопаты, хирургический инструмент. В этот период она, получая военные заказы и зарабатывая благодаря им значительные средства, купила обширный участок земли и построила три каменных двухэтажных фабричных здания.

После февраля 1917 года на ближайшем мартовском собрании артель ввела у себя 8-часовой рабочий день с увеличением платы на 25% и пересмотром сдельных расценок в сторону их повышения. Вводилась оплата сверхурочных часов и двойная в праздники. В августе был установлен двухнедельный отпуск. В 1917 году для наемных рабочих был установлен двухмесячный срок пребывания в артели. После октября 1917 года артель пытались национализировать. Чтобы пресечь эти попытки, Штанге написал письмо Ленину, и артель не тронули. С 1919 года предприятие стало именоваться просто: «Павловская артель», без употребления определения «кустарная», так как производство ее уже кустарным не было. После революции несколько изменилась и номенклатура производимых изделий, стали выпускаться плуги, грабли, вилы, лопаты, столовые весы и т. д. 8 декабря 1921 года состоялось учредительное собрание Метартельсоюза, организованного Штанге, в него вошла и Павловская артель. Численность членов артели продолжала неуклонно расти: в 1923 году – 368 чел., в 1930-е годы – 1,5 тыс. чел. Усиливалась и техническая мощь предприятия: в 1929 году артель подключилась к Балахнинской электростанции.

В 1932 году умер отец-основатель Штанге, и предприятие получило новое почетное название – «Артель имени Штанге». С 1927 года преобладающее большинство правления артели составили коммунисты. В 1930 году насчитывалось 34 артельщика-коммуниста и 70 комсомольцев. Для работников было построено общежитие, а еще в 1920-х годах организован свой дом отдыха, в 1930-е годы у артели появились своя футбольная команда, детский сад и подсобное хозяйство. Постоянно внедрялось новое оборудование, была сделана вентиляция. Перед войной в артели работали 605 стахановцев, 290 ударников, 59 человек постоянно давали более двух норм.

Артель активно проявила себя в годы Великой Отечественной войны. Зимой 1943 года средняя выработка всей артели составляла 237%. В это время большинство работников составляли женщины. Несмотря на тяжелые условия, постоянно происходило совершенствование технологии производства и внедрялись рацпредложения. С 1942 года название предприятия вновь поменялось, теперь оно стало называться «Артель имени Кирова».

При Хрущеве артели ликвидировались, так как считалось, что государственная форма собственности (а она воспринималась как социалистическая собственность) для предприятия предпочтительнее, чем кооперативная. С 1956 года история артели, по сути, заканчивается, предприятие переходит полностью в государственную собственность, теперь это уже был «Завод имени Кирова», он существует и в наши дни (с 1994 года) под вывеской ОАО «Павловский ордена Почета завод художественных металлоизделий им. С. М. Кирова».

Конец цитаты.

Вот их сайт: http://www.pzhm.ru/

Княжеская щедрость

Цитата: «Взаимоотношения дружины и князя не строились лишь на принципе безусловного подчинения и доминирования. Князь был первым среди равных и должен был прилагать все свои усилия, чтобы обеспечить должное содержание своим дружинникам, в противном случае последние имели полное право перехода к другому господину. Из «Повести временных лет» мы узнаем о том, как дружина князя Игоря понуждает его к сбору дани: «“Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, да и ты добудешь и мы”. И послушал их Игорь – пошел к древлянам за данью, и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город». Известный летописный сюжет о поведении дружинников князя Владимира на пирах демонстрирует эталон заботливого отношения князя к своим соратникам: «Когда же, бывало, подопьются, то начнут роптать на князя, говоря: “Горе головам нашим: дал он нам есть деревянными ложками, а не серебряными”. Услышав это, Владимир повелел исковать серебряные ложки, сказав так: “Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец с дружиною доискались золота и серебра”».

И. Я. Фроянов замечает, что «в летописных некрологах о смерти того или иного князя особо восхваляется княжеская щедрость по отношению к дружине», в особенности же превозносились те князья, которые занимались не собственным обогащением, а стремились одарить прежде всего собственную дружину. В летописях встречается обращение князя к своим дружинникам как к «братьям», именно это слово использует Святослав, обращаясь к дружине Игоря Новгород-Северского во время похода на половцев в 1185 году. Определенное сходство с мужскими союзами более древних времен здесь несомненно прослеживается, хотя в дружинах приобретает все бо́льшую силу принцип иерархии, а не равноправия. Все же в первые века складывания Русского государства произвол князя по отношению к своему окружению сдерживался правом дружинников переходить к другому господину. Такие отношения можно охарактеризовать как договорные, что следует из приведенных выше основных принципов дружинной организации, выделенных А. А. Горским.»

Сталинская рациональность

Цитата: «Казалось бы, государство всячески стимулировало и поощряло старательский труд, было заинтересовано в его дальнейшем развитии и укреплении. Однако интенсивное наращивание старательского сектора и его удельного веса в общем объеме золотодобычи встревожило некоторых советских руководителей, которые видели в старательстве «несоциалистическую форму развития промышленного производства». И постановлением Экономсовета при СНК СССР от 25 июля 1938 года старательскому сектору был придан статус государственного с одновременной ликвидацией установленных ранее старателям льгот и преимуществ. Но постановление это бумерангом ударило по государственным же интересам. В результате в 1939 году численность старателей по сравнению с 1937 годом сократилась со 120 тыс. до 70 тыс. человек, а объемы добычи, ими осуществлявшейся, сократились с 46 до 26,7 т.

Уменьшение добычи столь важного для страны металла не могло пройти незамеченным: урон, нанесенный золотодобыче, вызвал реакцию Сталина, который потребовал восстановить старательский сектор. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 27 апреля 1940 года отменяло директиву Экономсовета, было обращено внимание на «ошибки и перегибы», допущенные по отношению к старателям, отмененные льготы и преимущества восстанавливались. Своих постов лишился ряд работников Наркомцветмета. К 1941 году ситуация со старательской золотодобычей значительно улучшилась, был достигнут максимальный уровень добычи золота по сравнению с предыдущим периодом, он составил 174,1 т (в 1937 году – 134,6 т) 1 . В СССР при Сталине был накоплен громадный золотой запас, составляющий в 1953 году 2049,8 т.»

Конец цитаты.

Для справки: сейчас у Центрального банка Российской Федерации 1998,7 тонны золота. В 1914 году, перед войной, золотой запас Российской Империи составлял около 1400 тонн, в 1928 году золотой запас СССР был всего лишь 150 тонн. В 1991 году России в наследство от СССР досталось аж 290 тонн золота. Так и живём…

Тумановские артели

Цитата: «В этом артельщики Туманова смогли убедиться уже в начале 90-х годов (ХХ века — Д.Г.), когда их карельский кооператив «Строитель» получил подряд на ремонт столичных автодорог, в том числе крупного участка МКАД. «Мы перебазировали в столицу часть техники, – пишет об этом эпизоде своей биографии Туманов, – и начали реконструкцию 12-километрового участка МКАД. За 28 дней был выполнен объем работы, запланированный московскими дорожниками на год». Довольно скоро строительный сектор лужковской Москвы отторг тумановский кооператив, поскольку «заниженная» стоимость и великолепное качество работ, а также неготовность тумановцев идти на компромиссы с быстро нарождающейся коррумпированной системой не устраивали чиновников.»

Фрагмент №4.

А ведь нам говорили умные люди! Предупреждали ведь нас…

Цитата из книги: «Д. И. Менделеев писал: «В общинном и артельном началах, свойственных нашему народу, я вижу зародыш возможности правильного решения в будущем многих из тех задач, которые предстоят на пути при развитии промышленности и должны затруднять те страны, в которых индивидуализму отдано окончательное предпочтение, так как, по моему мнению, после известного периода предварительного роста скорее и легче совершать все крупные улучшения, исходя из исторически крепкого общинного начала, чем идя от развитого индивидуализма к началу общественному». А. Н. Энгельгардт, резюмируя многолетние исследования русской жизни, главный свой вывод формулировал следующим образом: «Занимаясь восемь лет хозяйством, страстно занимаясь им, достигнув в своем хозяйстве, могу сказать, блестящих результатов, убедившись, что земля наша еще очень богата (а когда я садился на хозяйство, то думал совсем противное), изучив помещичьи и деревенские хозяйства, я пришел к убеждению, что у нас первый и самый важный вопрос есть вопрос об артельном хозяйстве. Каждый, кто любит Россию, для кого дорого ее развитие, могущество, сила, должен работать в этом направлении. Это мое убеждение, здесь в деревне выросшее, окрепшее»

Конец цитаты.

Обратите особое внимание на слова великого русского экономиста Д.И. Менделеева: «…после известного периода предварительного роста скорее и легче совершать все крупные улучшения, исходя из исторически крепкого общинного начала…». Это рецепт прямо на стол нынешнему правительству, которому нужно совершать «крупные улучшения», то есть подготавливать и реализовывать прорыв, аккурат после «известного периода предварительного роста», который можно очертить рамками 1999-2014 годов.

Ещё цитата на стол нынешнему капиталистическому правительству:

«Выдающийся русский мыслитель народнического направления, экономист и социолог Василий Петрович Воронцов (1847–1918) в своих работах «Артельные начинания русского общества» и «Артель в кустарном промысле», вышедших в 1895 году, собрал разнообразный материал, касающийся деятельности и организации различного рода артелей, в том числе и тех, что создавались представителями образованных классов. Помимо этого Воронцов выступил еще и как теоретик артели. Он не возлагал больших надежд на крестьянскую общину: капитализм разрушал ее. Помочи также представлялись ему отживающим элементом сельского быта. Будущее, как он считал, было за кооперацией. В России кустарные промыслы сосуществовали рядом с крестьянским земледелием, а потому, как полагал Воронцов, сохранялась благодатная почва для развития артельных начал. Артель несла в себе как преимущества крупного производства («разделение труда, замена человека силами природы»), так и достоинства мелкого («самостоятельность производителя»). Организация труда на артельных началах, по мнению Воронцова, должна была существенно улучшить положение трудящихся, с ней он связывал «…доставление наибольшего досуга работающему, предупреждение отупляющего действия однообразных манипуляций, вредного влияния на организм скученности людей». Дальнейшее развитие России, по мысли Воронцова, должно было идти по пути преобразования «…нашего капиталистического производства в государственное и артельное».

В сфере земледелия основу экономики должны были составить кооперативные хозяйства крестьянина государственной земле, а в промышленности – государственные предприятия и артели. Хозяйство сельского работника должно было быть полностью охвачено кооперацией: «бедный земледелец, – живописал Воронцов, – берет ссуду в кооперативном кредитном учреждении, покупает нужное ему орудие или удобрение в кооперативном магазине, продает свой хлеб, картофель или фрукты через посредство кооперативного учреждения, выделывает из своего молока масло и сыр на кооперативном заводе, выдерживает свое вино в кооперативном погребе». При таких условиях государственный и артельный секторы экономики как более производительные должны были постепенно вытеснять капиталистический. Государство, по мысли Воронцова, должно было играть в экономике регулирующую роль. Ученый предполагал, что средства, полученные бюджетом с государственного и кооперативного секторов, пойдут на индустриальное развитие и в социальную сферу. Способствовать развитию артелей должны были интеллигенция и земства.»

Конец цитаты.

Специально для тех, кто не верит собственным пророкам, обратимся к чужим, но хорошо известным в нашей стране. Учитывая, разумеется, особенности взглядов этих персонажей, зацикленных на революционных, а не на эволюционных путях развития общества.

Цитата:

«Новый виток полемики вокруг крестьянских форм самоорганизации был связан с развитием в России марксизма. Марксисты выступили с резкой критикой народничества, указывая на неизбежность разложения старого крестьянского уклада. При этом они долгое время утаивали те оценки самого Маркса, которые тот сделал в последние годы жизни, опираясь на собственное прочтение уже разгоревшегося тогда русского спора об общине. В «Письме в редакцию “Отечественных записок”» он акцентировал внимание на том, что специально изучил русский язык и большое количество материалов, и в результате пришел к выводу, что продолжение движения по пути разложения общины и установления капиталистических порядков означает для русских не что иное как упустить «наилучший случай, который история когда-либо предоставляла какому-либо народу».

В своем «Письме Вере Засулич» он признавал, что знакомство с русской литературой и периодикой заставило его развить и уточнить свой подход к общине: «На Западе дело идет о превращении одной формы частной собственности в другую форму частной собственности. У русских же крестьян пришлось бы, наоборот, превратить их общую собственность в частную собственность. Анализ, представленный в “Капитале”, не дает, следовательно, доводов ни за, ни против жизнеспособности русской общины. Но специальные изыскания, которые я произвел на основании материалов, почерпнутых мной из первоисточников, убедили меня, что эта община является точкой опоры социального возрождения России, однако для того, чтобы она могла функционировать как таковая, нужно было бы, прежде всего, устранить тлетворные влияния, которым она подвергается со всех сторон, а затем обеспечить ей нормальные условия свободного развития».

В набросках к этому письму, сохранившихся в рукописи, Маркс утверждает мысль, прямо противоположную Плеханову и Ленину: «Чтобы спасти русскую общину, нужна русская революция. (…) Если революция произойдет в надлежащее время, если она сосредоточит все свои силы, чтобы обеспечить свободное развитие сельской общины, последняя вскоре станет элементом возрождения русского общества и элементом превосходства над странами, которые находятся под ярмом капиталистического строя». Вопрос, в понимании Маркса, стоял уже не о том, чтобы пройти путем Западной Европы – разложения традиционного хозяйства, – но о том, чтобы поставить сельскую общину в «нормальные условия развития», направить всю мощь государства на ее поддержку. Капиталистическая аренда на английский лад противна сельскохозяйственным условиям России, полагает Маркс, а происходящее после 1861 года разрушение русской общины является не следствием неумолимых законов истории, а злой волей правящих классов. В отношении русской артели Маркс отмечал: «Физическая конфигурация русской почвы благоприятствует применению машин в широком масштабе. Привычка крестьянина к артельным отношениям облегчает ему переход к хозяйству коллективному, и, наконец, русское общество, так долго жившее за его счет, обязано предоставить ему необходимые авансы для такого перехода». Фактически, говоря о русском аграрном вопросе, в лице Маркса мы видим скорее сторонника революционных народников, нежели русских марксистов.

Многие европейцы на разные лады повторяли и развивали эту мысль. Так, в работе Г. П. Сазонова цитировался французский ученый Крепу, который писал: «Нет страны в Европе, более чем Россия подготовленной к кооперативному земледелию. Русские должны этим воспользоваться. Рабочий вопрос грозным громом пронесется над Европой, но гроза не заденет России. В ее земле, общине и артели ее великий громоотвод». На этот эпиграф к работе Сазонова ссылается и Плеханов в своем «Бернском реферате». Но ему видится в такого рода возможностях не надежда для России, а угроза делу пролетарской революции. Н. О. Осипов, видевший в русской народной артели не пережиток старины, а передовой по меркам даже Западной Европы опыт сочетания высокоразвитого индивидуализма с христианской нравственностью, отвечал марксистам на их критику народнического идеала: «Как только видят, что та же община или артель отлично уживается с экономическим индивидуализмом и что обе формы общего владения орудиями производства и совместного труда вовсе не имеют в виду всеобщего благополучия, в особенности независимо от индивидуальных свойств членов, – и община, и артель объявляются “низшими ступенями высшего типа развития”». Осипов видел в народных устоях и в крестьянской личности более высокий нравственный смысл, чем в новейших проповедниках социалистической «любви к ближнему».

Конец цитаты.

Продолжение статьи будет в третьей части «Прорыв. Часть третья «Что делать?